Сергей Лукьяненко - Глубина [сборник]
По взгляду тинэйджера я понял, что за этого гнусного «человека» он принял меня.
— Понятно… — по-прежнему держа руку с диском подальше от меня, мальчик подошел к стойке, взял какой-то бокал, наполнил его «Гиннессом» и вышел из кухни.
— Побыстрее! — крикнул вслед Чингиз.
— Ему не рано? — растерянно спросил я. Мальчишке было от силы лет тринадцать.
— Пиво пить? А как я могу запретить? — Чингиз выглядел удивленным.
— Ну…
— Я ему не папа и вообще не родственник… Ладно, вернемся к тебе, согласен?
— Да. — Я прикусил язык и решил, что выяснять что-либо о Чингизе, Пате, происхождении этой чудовищной квартиры или отношениях проживающих в ней лиц не стану. Себе дороже.
— Кто ты?
— Леонид…
— Паспортные данные можешь оставить при себе. Захочу — и так выясню. Кто ты?
Я сделал глубокий вдох, прежде чем ответить:
— Дайвер.
Чингиз задумчиво изучал пену на дне кружки. Ничего интересного не обнаружив, спросил:
— Бывший дайвер? Настоящий? Не верю.
Надо же! Не все ему удивлять меня.
— Дайверы не бывают бывшими.
Он помолчал.
— Ты работал вместе с Маньяком?
— Иногда. Он помогал мне в технических вопросах. Оружие… и защита…
— И сейчас работаешь снова?
Я промолчал. Не хотелось говорить, что работы у меня давным-давно нет… и вряд ли будет.
Да он и сам это должен понимать…
— Не совсем.
— Хорошо, пытать не буду… Тебя кто-то нанял?
— Нет.
Чингиз встал, прихватив и мою пустую кружку. Мне налил «Урквела», а себе «Гиннесса».
— А что же тогда?
— Мне интересен один вопрос, и я собираюсь его выяснить.
— Хорошие у тебя ответы… информативные, как инструкция по пользованию туалетной бумагой. Допустим, это не мое дело… я обещал Маньяку, и я выполняю обещанное. Пат сейчас принесет диск… — Чингиз бухнул на стол кружку, наклонился, заглядывая мне в глаза. — Но тебе ведь еще кое-что от меня надо? А? Я прав, дайвер?
— Прав.
Взгляд у него был пронзительный. Не угрожающий, не давящий, а именно пронзительный.
— Тогда решай, что хочешь узнать и что за это отдашь.
Я помедлил секунду.
— Чингиз, где у тебя ближайший туалет?
Хозяин усмехнулся.
— Рядом. Три метра по коридору. Сходи подумай.
Он был не совсем прав. Я не пытался тянуть время, говорить все равно придется. Чингиз располагал той информацией, которая нужна мне, и самое главное — информацией из реального мира, а не из глубины.
Мне действительно нужно посетить это заведение!
Дверь в нужник тоже была складывающаяся, «ширма», из дуба и матового стекла. Я вошел и даже не удивился интерьеру.
Нежно-розовый, как мечты нимфетки, кафель. Потолок из черных зеркал, как реальное воплощение этих самых мечтаний.
Не просто сортир, а совмещенный санузел… как неуклюже здесь звучит термин совковых времен! Гигантский унитаз… баскетболисты, что ли, в гости заходят? Биде. Писсуар… боже ты мой, действительно — писсуар в квартире! Чуть в стороне, под окном, наискось, как в мансарде, смотрящем в небо, — треугольная джакузи. Полная, с бурлящей водой.
В полной готовности увидеть внутри ванны живого крокодила или человеческий труп я склонился над джакузи.
Реальность оказалось одновременно и приземленнее, и удивительнее.
Джакузи оказалась заполнена зелеными пол-литровыми бутылками. Этикетки давно отклеились и крутились в пузырящихся струях. Опустив руку — вода оказалась ледяной, — я выловил одну.
«Жигулевское».
Староватое, кстати… завтра срок годности истекает…
Я сошел с ума. Точно, сошел. Это даже не дип-горячка, это шизофрения. Подобный дом можно найти в глубине — но не в центре Москвы!
Или же я в виртуальном пространстве. До сих пор. Я не вышел из глубины, я придумал этот выход. Сейчас утро, Вика давным-давно ушла на работу, а я сижу перед машиной, и оцепеневшие пальцы скользят по дорогой сенсорной клавиатуре… подаренной Викой на Новый год…
Мне лишь показалось, что я вынырнул. Лишь показалось. Как уже было однажды…
— Глубина-глубина, я не твой… — прошептал я. — Отпусти меня, глубина…
Ничего не происходило. Но это ничего не значит. Последние два года — ровным счетом ничего.
Успокоиться. Первым делом — успокоиться.
Губит не глубина. Виртуальный мир бесстрастен, он лишь отражает то, что внутри нас. Ничего страшного не происходит…
К тому же у меня есть способ проверить, где я нахожусь.
Достав из кармана перочинный ножик, я открыл маленькое, отточенное лезвие. Закатал рукав рубашки.
Так… самым кончиком… Но как не хочется этого делать…
Примерившись, чтобы не зацепить вену, я резанул руку. И взвыл.
Как больно-то! Особенно когда сам себя режешь.
Зализывая царапину, неглубокую, но кровоточащую, я вытащил из заднего кармана джинсов пакетик с пластырем. Вполголоса матерясь, залепил ранку.
Это не глубина. Боль была слишком сильной, меня должно было выбросить из виртуальности. Это реальный мир и реальная квартира. Тут просто живут психи.
Подойдя к писсуару, я все-таки сделал то, ради чего пришел. Поплескал в лицо холодной водой, мрачно посмотрел в зеркало на свою физиономию. Красные глаза, легкая небритость… теперь понятно, почему меня так не желали пропускать. А еще понятно, почему Чингиз легко опознал во мне постоянного обитателя виртуального мира…
Хозяин по-прежнему пил пиво на кухне. Наверное, я его здорово развлекаю своим появлением.
— Я готов говорить, — сказал я, садясь.
— А я готов слушать.
— Вчера я узнал, что хакер, известный как Падла, взломал компанию «New boundaries», занимающуюся разработкой компьютерной периферии…
Чингиз кивнул. Уже хорошо.
— Его взяли, — продолжил я. — Охрана фирмы оказалась неожиданно хорошей, и хакер влип.
— Было дело, — легко согласился Чингиз. — Я полагаю, там Маньяк силки ставил. Его почерк.
Я торопливо продолжил, уходя от скользкой темы:
— Охрана взяла след взломщика и убила его при попытке уйти. Но все дело в том, что хакер погиб и в реальном мире. Это может означать… если мы отвергнем невозможные совпадения, а их стоит отвергнуть… Это означает, что кем-то разработано и поступает на вооружение виртуальное оружие третьего поколения.
— А третьего — это как?
Странный дружок Чингиза стоял в дверях. Снова с диском, теперь уже, вероятно, не содержащим ловушек.
— Я ведь тебе объяснял, — лениво сказал Чингиз. — Первое поколение виртуального оружия уничтожает твои программы. Второе, которым имеет право пользоваться только полиция, — может убить и машину. Перегрев процессора, стирание или перешив БИОСа, прожигание монитора…
— Да знаю я, не тупой, — огрызнулся мальчишка. Милые у них отношения. — Ты про третье поколение ничего не говорил!
— А его просто не существует, — ответил Чингиз. — Это фантастика. Оружие, которое убивает человека из виртуального пространства. Все это ерунда. Писанина желтой прессы, вроде «Птички кар-кар».
— Но ведь хакера убили, — возразил я. — Имеется труп. И это реальность.
— Пат, отдай человеку диск, — велел Чингиз. — И поднимись в столовую. Там на полу валяется тело. Глянь, не слишком ли оно протухло, и пни пару раз в бок.
— Прямо так и пнуть? — у тинэйджера вспыхнули глаза.
— Да, это моя просьба. И ответственность на мне.
Пацан просиял. Сунул мне в руки диск, которым так не хотел делиться, и бросился вверх по лесенке.
Я ошарашенно посмотрел на Чингиза.
Нувориш ухмылялся. Нувориш лениво поднялся, взял со стойки бара хрустальную пепельницу, наполовину засыпанную окурками, пачку сигарет и массивную зажигалку «Ронсон». Нувориш прикурил и лениво перекинул пачку мне.
Я автоматически достал сигарету, щелкнул зажигалкой… и едва ее не выронил.
Сверху, из столовой «со стеклянной крышей», раздался рев.
— А тело-то еще способно на какие-то реакции… — меланхолично сказал Чингиз. — Это хорошо. Это радует.
Так и не прикурив, я отложил сигареты.
Наверху что-то падало. Донесся детский визг, пронзительный, как звук кабельного модема, коннектящегося на 115200 бод, падение чего-то тяжелого и чего-то бьющегося. Повторился утробный рев.
— Там… ничего не случится? — спросил я. Особой симпатии к Пату я не испытывал, желания поглядеть на человека, умеющего так орать, — тоже, но все-таки ребенок…
— Все, что могло биться, там уже разбилось. — Чингиз печально покачал головой. — Кроме потолка, но там стекло бронированное.
На лестнице послышался топот, тонкие деревянные перила задрожали. Вначале я увидел две пары ног. Одни принадлежали Пату и доставали до ступенек лишь эпизодически. Вторая пара была босой, голой и обросшей рыжеватой шерстью.
